Следком проверит Ольгу Бузову, которая в рамках VK Fest выступила в Уфе на уличной сцене в кожаном купальнике

Бузову обвиняют в развращении молодёжи.

Ольга Бузова, готовясь выйти на сцену, выбирала подходящий концертный наряд. На диване в гримёрке лежали прозрачная комбинация, несколько кожаных ремешков и кусочек рыбацкой сетки – было из чего выбрать. Певица накинула на себя ремешки и, довольная, погляделась в зеркало. Крепкие ноги, манкая задница – красота!

Как там говаривал Станислав Ежи Лец (его залистанная книжка лежала тут же, на трюмо), «она была сложена так чудесно, что в каких бы нарядах она ни блистала, платья на ней не было видно». Бузова иронически ухмыльнулась. Нет, всё равно не поймут! Скажут – голая! Прав был Бальзак – «то ли глупым свойственно впадать в ханжество, то ли ханжам свойственно глупеть». Напрасно продюсеры Бузовой сто раз на дню напоминали ей про вошедшую не в ту дверь Настю Ивлееву, советуя сменить гардероб. Столько входящих в моду прекрасных нарядов – никабы, хиджабы, джихады!.. Нет, последнее, кажется, это другое. Забыли, забыли, что писала Симона де Бовуар, жена мудрого Сартра (Бузова почитывала и его и её на досуге): «Нагота начинается с лица, а бесстыдство – со слов». И вряд ли ошибался великий калининградский философ Кант, уверяя, что ханжество – набожность, лишённая добродетели. Бузова снова хмыкнула, но уже без иронии. Хорошо бы при случае Канта снова перечитать. Ещё припомнился к месту великий Пришвин: «Лицемерие – мерить поступки не перед своей совестью, а перед лицом других». Воистину так! Но – пора!

Перед самой сценой женщина отвернула кулису, поглядела на зрителей – было много подростков. Определённо Кьеркегор кое-что понимал: «Я предпочитаю разговаривать с подростками: есть по крайней мере надежда, что из них выйдут разумные существа, тогда как те, которые считают себя таковыми, – увы». Загрохотала музыка, и Бузова в ней утонула – вместе со зрителями.